Задумывались ли вы когда-нибудь во времена своей учёбы в школе, что из написанного в школьных учебниках — правда, а что — интерпретация авторов? Обычно авторитет школы не оставляет пространства для таких вопросов, и это кажется очевидным: взрослые дяди и тёти здесь собрались для того, чтобы достойно воспитать юную не окрепшую (и физически, и умственно) пока поросль.
Но вопрос о фактологической составляющей в школьной программе, тем не менее, невозможно игнорировать: в конце концов, именно из содержания школьных учебников закладывается огромный кусок представления об устройстве мира в целом и об отдельных аспектах этого мироустройства.
Сегодня мы поговорим с преподавателем Ассоциации репетиторов, выпускнице исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Еленой Владимировной, о том, важно ли говорить со школьниками о том, почему факты — это важно.
Постправда, или “я так чувствую”
В 2016 году редакция Оксфордского словаря сделала свой ежегодный выбор в пользу слова “постправда” (post-truth). По правилам слово, которое получит звание “слова года”, должно быть в употреблении не менее десяти лет. Часто этим условием манкируют, но в случае “постправды” оно соблюдено идеально: в активный оборот оно вошло чуть позже 1992 года, когда вышло эссе сербско-американского драматурга Стива Тесича, в котором он писал о конфликте в Персидском заливе.
За двадцать пять лет слово только укрепило свои позиции. В самом деле: есть ли более подходящий термин для описания такого обращения с фактами, при котором важнее всего эмоциональная составляющая, позволяющая представить их в каком угодно свете? Вырастя на хорошо подготовленной почве пропаганды и манипулирования общественным мнением, именно этот механизм стал фаворитом при освещении межнациональных споров в эпоху цифровых СМИ.
Кажется, нет вещи более далёкой для пятиклассника, чем тонкости обращения с информацией во “взрослом” мире “взрослых” же проблем. Но так ли это на самом деле? Важно ли научить школьника распознавать “фейк”, где бы он ни был?
“С одной стороны - разумеется, поскольку это те навыки по анализу информации из арсенала ученого-историка, которые очень полезны в реальной жизни, — комментирует Елена Владимировна, преподаватель истории. — Не только школьники, но часто и взрослые им не владеют.
С другой - у школьного курса истории другие цели (прежде всего - дать общее представление об историческом процессе), и в нынешнем виде не вполне ясно, как эти задачи совместить. Так или иначе, основа основ - это источник, и важно донести до школьников мысль, что доверия заслуживает только информация, основанная на проверенных и достоверных источниках”.
Кстати об источниках
Прекрасный пример того, как вольно история обращается с первоисточниками, — знаменитая фраза, приписываемая Марии-Антуанетте. Обычно к ней апеллируют, чтобы продемонстрировать, как сильно правящий класс во Франции кануна Великой буржуазной революции был оторван от нужд простого народа — и как, соответственно, оправдан был народный гнев по отношению к аристократии в целом и к королевской семье в частности.
Однако, как показывает журналист Егор Сенников в своём материале, посвящённом разоблачению устоявшихся исторических заблуждений, ничего подобного Мари-Антуанетта не говорила. Впервые фраза появляется в шестой книге “Исповеди” Жан-Жака Руссо, который приводит слова “некоей принцессы”, не указывая при этом её имени (на момент выхода книги, к слову, Марии-Антуанетте всего 9 лет).
На то, что фраза не была сказана Марией-Антуанеттой, указывают и ещё несколько обстоятельств, в частности, то, что голод в эпоху правления Людовика XVI случался дважды и оба раза фигура Марии-Антуанетты не соответствовала тому, что ей приписывают горе-историки. Вернее всего, отождествлением слов про пирожные с Марией-Антуанеттой мы обязаны антимонархически настроенным публицистам. Но только наполовину. Вторая половина ответственности — на нас самих, не любящих проверять первоисточники.
Нужен ли этот навык в принципе? Елена Владимировна подчёркивает: абсолютно необходим. Вопрос — в том, как донести его важность до учащихся.
“Для этого можно указать на пользу подобного навыка, поскольку качественная информация вне зависимости от профиля - это ценный ресурс, который высоко котируется в современном мире. Но получение такой информации требует определенных усилий, на что также необходимо указывать школьникам”, — считает преподаватель.
И если онлайн-среда предоставляет некоторое разнообразие мнений (в особенности для владеющих иностранными языками), то со школьными учебниками всё куда менее радужно.
Жизнь учил не по учебникам
2010 год учителям истории запомнился не в последнюю очередь захватывающей историей со школьным учебником «История России. 1917—2009». Авторов уличили сразу в двух грехах — антисемитизме и оправдании сталинизма. О логике подачи фактов в этом учебнике лучше всего написал Дмитрий Бабич, журналист агентства РИА Новости в статье, посвящённой обзору учебника:
“У авторов есть фирменный прием - очередной жуткий эпизод они подытоживают (часто без всяких комментариев) цитатой Сталина или Молотова, и эта фраза воспринимается неискушенным читателем как некая «истина из первоисточника». При этом авторы почему-то предпочитают использовать лексику самих организаторов репрессий”.
А совсем недавно вокруг учебников истории поднялась новая волна дискуссий. На сей раз речь шла о создании “единого учебника” истории России.
В 2013 году президент РФ выступил с заявлением, в котором подчёркивал важность создания такого учебника.
“Он должен быть рассчитан на разные возрасты, но построен в рамках единой концепции, в рамках логики непрерывной российской истории, взаимосвязи всех ее этапов, уважения ко всем страницам нашего прошлого”, — объяснил своё видение президент.
Интерпретация исторических событий всегда так или иначе связана с политическими взглядами или задачами своих создателей. В отдельные моменты (как сказали бы китайцы, “в эпоху перемен”) эта интерпретация и вовсе воспринимается как часть внутренней политики. Больше всего напряжения традиционно вызывает тема Великой Отечественной войны, коллаборационизм советских офицеров и солдат, а также вклад различных стран в победу.
“Я не согласен с тем, что единый учебник может стать мощным стимулом развития рекреативного интереса к истории”, — высказывался на этот счёт Юрий Троицкий, замдиректора Института филологии и истории РГГУ, в 2015 году.
“Имея в виду тот печальный бэкграунд последнего года, когда мозги наших сограждан были промыты настолько, что мы иногда удивляемся даже близким друзьям, я думаю, что мы должны сейчас всеми силами пытаться продвигать лозунги «За достоверность (хотя бы минимальную)», «За критическое мышление (хотя бы в основах)» и так далее”.
Где учат объективности?
Можно ли вообще представить себе, что школа берёт на себя функции институции, прививающей критический взгляд и необходимость анализа?
“В теории - возможно, но при нынешнем подходе к обучению истории в школе мне это кажется маловероятным, — констатирует Елена Владимировна. — Несмотря на наличие во второй части ЕГЭ задания, предполагающего умение аргументировать противоположные точки зрения, плюралистический подход в школьном обучении развит слабо. Это объяснимо: школьный курс нацелен на то, чтобы дать общую, при этом ясную и непротиворечивую картину исторического процесса. В свою очередь, там, где все ясно и непротиворечиво (хотя нередко это впечатление обманчиво), нет стимула к анализу и поиску альтернативы”.
Очевидно, прививать навыки фактчекинга и альтернативных точек зрения — задача в том числе и самих родителей. И на самом деле, первое — задача вполне выполнимая. Для того, чтобы научить ребёнка проверять информацию по крайней мере в Сети, достаточно привить ему несколько нехитрых навыков. Каких?
- Никому не верить на слово. Первое правило информационной гигиены — ничего не принимать на веру. Дело не в том, что даже уважаемые источники врут, дело в том, что даже уважаемые источники обманываются.
- Правило “британских учёных”: смотри на источник. Важен не только ресурс, на котором публикуется материал (на нём как минимум него должны быть указаны контакты авторов), но и текст сообщения. Если в нём упоминаются результаты исследований без ссылки на учёных, его проводивших (абстрактные “британские учёные”), скорее всего, информация либо вырвана из контекста, либо не соответствует действительности. Это особенно важно для подготовки рефератов и сообщений — как в школе, так и в университете.
- Изображения — это важно. Видео следует смотреть целиком, в фото следует вглядываться, а комментарии и под первым, и под вторым — читать. Нередко в них можно прочесть подлинную версию, зафиксированную очевидцами.
- Очевидцы — это тоже важно. Именно они, а не кто-то другой, могут подтвердить правдивость информации. Если есть возможность связаться с ними, чтобы что-то уточнить или проверить — это нужно сделать.
- Цитаты великих людей. Как уже было сказано в примере с Марией-Антуанеттой, далеко не всё то, что приписывается “великим”, было ими сказано на самом деле. Процент ляпсусов с появлением интернета только увеличился, поэтому наша задача — не приписать ненароком фразу “будьте мудры, как змии, и просты, как голуби” В.И. Ленину. И не поверить тому, кто припишет.
Чему не научат нигде
Особо ценный ресурс, которым обладают школьники (и в меньшей степени — их родители) — любопытство. Зачастую оно идёт в комплекте с легковерностью (а та, в свою очередь, вырастает из неопытности), но долг родителей — не упрекать в последней, а поощрять первое.
Объясните — да-да, в той самой “доверительной форме”, что объективность — вещь очень сложная, что мир — не чёрный и белый и что количество мнений по некоторым вопросам в разных случаях может равняться количеству людей, населяющих планету, а иногда и превосходить его.
Об этом точно не расскажут на уроках и не спросят на ЕГЭ.
Понравилась статья?
Поделитесь с друзьями: